Книги автора: Леонид Клейн

Мы смотрим гораздо больше, чем читаем. А если читаем – то в основном прозу. А есть ли для поэзии место в нашем читательском опыте? Часто ли мы застаем себя, листающими поэтический томик? Умеем ли мы читать стихи? Чувствуем ли необходимость проговаривать любимые строфы вслух? Как сделать так, чтобы творения тех, кому стоят памятники и чьими именами названы улицы, стали нам если не понятны, то хотя бы близки? Можно ли полюбить поэзию, если вы не полюбили ее с детства? На эти и другие вопросы…ну, вы поняли. Загружайте!

На книжной полке предпринимателя или управленца должно найтись место для художественной литературы, а классический кинематограф может оказаться полезнее лекций Илона Маска и Стива Джобса – в этом уверен Леонид Клейн. На ярких примерах и цитатах Клейн доказывает, что культура – инструмент универсальный, а литература, кино, театр способны стать ресурсом профессионального развития. И вот уже «бесполезная» классика рассказывает о стратегии и тактике, учит управлять командой, разговаривать и убеждать.

Как и почти во всех романах Достоевского, в «Братьях Карамазовых» в центре сюжета – убийство. Мерзкому Федору Павловичу проломили голову. Есть подозреваемый, есть признавшийся, но не показана сцена убийства, и мы так и не знаем, кто преступник. Роман заканчивается, а вопрос остается открытым. Но это еще не все: поиски Бога и черта становятся точно такой же загадкой, интеллектуальным и духовным детективом. Да и вся жизнь, ее смысл, семейные связи, любовь, ненависть, – все это загадки, которые главные герои вынуждены отгадывать. Истина не установлена, но ее поиски продолжаются.

Рэп в России появился гораздо раньше, чем многие думают. Знамениты сопелки Винни Пуха, придуманные Борисом Заходером, – это чистый случай рэп поэзии, и современные русские авторы гораздо больше тяготеют к отечественной поэзии серебряного века, чем к американской традиции уличных исполнителей. Рэп не только стремителен, но и трудно уловим с точки зрения жанра. Это и эпиграмма, и лозунг, и мем, и песня, и медитация. Маяковский, который легко угадывается в творчестве Оксимирона, хотел, чтобы к «штыку приравняли перо». Современный русский рэп хочет, чтобы его клавиатуру, голос и жест приравняли ко всему на свете. Он хочет быть эпичным и лиричным. Интимным и публичным. Он стремится стать языком миллионов своих слушателей.

На книжной полке предпринимателя или управленца должно найтись место для художественной литературы, а классический кинематограф может оказаться полезнее лекций Илона Маска и Стива Джобса – в этом уверен Леонид Клейн. На ярких примерах и цитатах Клейн доказывает, что культура – инструмент универсальный, а литература, кино, театр способны стать ресурсом профессионального развития. И вот уже «бесполезная» классика рассказывает о стратегии и тактике, учит управлять командой, разговаривать и убеждать.

Всем известно, что собака – друг человека. А человек? Кто он собаке? И кто он по отношению к другому человеку? Русские писатели безжалостно исследуют человеческую душу глазами самых верных и близких нам существ. Образов собак в литературе так много, что одно перечисление может занять много времени. В нашей лекции мы остановмися на самых известных текстах: «Каштанка», «Верный Трезор», «Верный Руслан», «Сапсан». И, конечно, «Белый Бим..» Человек смотрит в глаза собаке, и ему становится стыдно…

Драгунский и Носов – самые известные советские авторы книг о детях и подростках. Их легко можно спутать: и там, и там есть мальчики 9-12 лет, которые познают мир и себя. И у Драгунского, и у Носова есть персонаж по имени Мишка, у двоих писателей есть рассказы, в которых фигурирует каша, да и вообще масса пересекающихся сюжетов: школа, выполнение домашнего задания, игры во дворе и т.д. Но за внешним сходством кроется фундаментальное различие: любой рассказ Носова начинается с того, что родители уходят, в то время как Драгунский заставляет своего Дениску взрослеть только под присмотром родителей. С чем связана эта разница? Загрузите лекцию, прослушайте ее, и "все тайное станет явным»

Популярность группы «Ленинград» высока запредельно. Последний клип «В Питере – пить!» собрал 7 миллионов просмотров за неделю. Шнуров настолько «народен» и груб, настолько часто использует в своих песнях нецензурную лексику, что кажется, что он работает исключительно на потребу публике, обслуживая самые примитивные эстетические потребности. Между тем, тексты Шнурова это не только карнавальная, но и высокая культура. Его тексты и видео ряд построены на образах русской классики. В площадном клипе «В Питере – пить» есть отсылки к Пушкину, Гоголю, Достоевскому и Толстому. Эпатирующий публику певец встраивается в петербургский миф русской литературы.

Лирика Высоцкого – это «энциклопедия советской жизни». Поэт написал коллективный портрет 60-70-ых годов, заполнил периодическую таблицу, состоящую из различных профессий, социальных типов, анекдотов, коллизий и трагедий. Но почему мы его слушаем сейчас? Чем он актуален сегодня? Или вовсе не актуален? Может быть, Высоцкий – это лакмусовая бумажка на знание именно советского периода, а молодым его творчество не интересно? Или, однажды погрузившись в лирический хрип певца, мы навсегда попадаем под обаяние его песен?

В каком-то смысле, почти вся мировая литература может быть пересказана с точки зрения стремления человека к свободе. От Одиссея, который не хотел остаться в плену на острове, до Гамлета, который хотел освободиться от страхов и обрести решительность. От Дон Кихота, которых хотел сбросить с себя оковы быта до Робинзона Крузо, который 28 долгих лет жил мечтою об освобождении. В нашей лекции мы поговорим об очень ярких, прекрасных и простых текстах: «Кавказском пленника» Толстого, поздей лирики Пушкина, рассказах Шаламова… Упомянем несколько кино шедевров. Все эти произведения объединены одним: неуклонным стремлением к свободе. Внешней и внутренней. Человек не хочет быть в плену. И сегодня мы это очень остро чувствуем!

Что такое Обломовщина, или как история любви превратилась в обыкновенную историю Описание: В русской классической литературе есть много романов про скуку и бесполезность жизни. Про преступления. Про войну. И даже про семью. Но очень мало – собственно про любовь. Про то, как встречаются мужчина и женщина, как зарождаются чувства и отношения. И что из этого может получится. «Обломов» – это именно про любовь. Это настоящая азбука любви. Гончаров последовательно, неспешно, обстоятельно показывает нам, как ЭТО происходит. Оба влюблены. Нет непреодолимых внешних преград, и….все равно ничего не получается. Нет более спокойного, грустного и психотерапевтического чтения. В 20 веке подобная история была бы описана истерично и надрывно… А у Гончарова получилась обыкновенная история. История любви и разрыва.

Есть книги, которые совершают переворот в нашем сознании. Сразу. После первого прочтения. Даже раньше – после первых страниц или даже абзацев. Нет! Еще раньше. После первого предложения, в котором время сжато, а жизнь заканчивается, – читатель погружается в волшебную и страшную воронку маркесовского текста.

Павел Иванович Чичиков был человеком упорным, трудолюбивым, бережливым и очень изобретательным. Он прекрасно знал Россию и умел найти контакт почти с любым собеседником. Мечтал жениться и оставить детям наследство. Хотел разбогатеть. Жаль, что он был мошенником. Кстати, обманывал он в основном не людей, а государство, а это в России и грехом-то не считается.

От созидания к разрушению – такой путь прошли английские литературные герои, оказавшись на острове. 

От страшной, извращенной картины мира, которую рисует Достовевский, хочется спрятаться в рациональный мир Толстого. Где зло и добро заранее маркированы и где писатель, как мудрый и строгий учитель, ставит оценки своим персонажам. Но Достоевского не отменить. Начав читать, мы уже не можем остановиться. Семья Епанчиных чинно усаживается за стол, чтобы, затаив дыхание, слушать пленительный рассказ князя Мышкина. Прекрасного, светлого, бескорыстного человека. Который впоследствии принесет столько зла тем, кто приютил его. Читатель тоже сидит за этим столом. И не может вместить в себя страшную двойственность человеческого естества. И не может признаться себе в том, что Достоевский демонстрирует правду. Ту правду, за которую мы и любим, и ненавидим этого писателя.

Безобидный, нездоровый и очень добрый князь Мышкин приезжает в Россию. С надеждами и мечтами, с желанием жить. И разве в Отечестве ему встречаются сплошь плохие люди? Разве мало на страницах романа бескорыстных, честных и глубоких личностей? Но заканчивается все катастрофой. И личной. И семейной. Достоевский горестно, но мужественно показывает нам механизм разрушения сознания и жизни. Рисует страшный мир, в котором побеждает смерть, если в нем недостаточно сильна любовь.

Роман "Бесы" читать трудно. Почти на физическом уровне. Достоевский пристально, не отрывая взгляда показывает "дорожную карту" разрушения личности и общества. Повествование, которое начинается как семейная история заканчивается картиной тотальной социальной катастрофы: обманутые ожидания, публичные скандалы, множество убийств и самоубийств. И все это в центре России, в городе "N". Как такое могло случиться? Писатель показывает, как на основу беспечности, некомпетентности, трусости, мелкого тщеславия накладывается рисунок дьявольского плана по разрушению всего и вся.

Древние говорили, что тот, кто ясно мыслит, ясно выражает. По этой логике у поэзии нет ясной мысли, а уж у Даниила Хармса можно ли вычленить мысль вообще? Его поэзия темна, хаотична, строчки и образы как будто вывихнуты, специально сломаны. Его сюжеты жестокие, дикие, персонажи карикатурны. Перед нами хаос звуков, слов и образов. При этом Хармс – один из самых читаемых поэтов XX века. Может быть, его трагический и карикатурный пафос соприроден нам? Может быть, у каждого внутри есть хаос Хармса?

Все знают, что главный герой романа Сервантеса сражался с ветряными мельницами и все убеждены, что Дон Кихот совершал хоть и безумные, но благородные поступки. Т.е. донкихотсвовал… Это наше знание основано не на прочтении текста, а на том впечатлении, которое оставил роман в массовом сознании. Мы поговорим с вами о том, каким предстает перед читателем рыцарь печального образа, если прочесть роман целиком.

Лескова читать очень трудно, потому что кажется, что он ничего не выдумал. У него не повести, не рассказы, а очерки и сказы. Перед нами писатель-социолог, художник-журналист. У Лескова нет обобщений, а есть случаи, анекдоты, легенды. Из огромной коллекции лесковских историй вырастает …нет, не образ России, а сама Россия. Живая, безысходная, экзотическая, непредсказуемая. Аморальная. Святая. Православная. Безнадежная. Надеющаяся на чудо.