Книги автора: Александр Николаевич Громов

«Его зовут Ефим Фомич Выползнев-Нижний. Не слыхали о таком? Всё верно, он олигарх не первого ряда, в СМИ особо не засвечен и не стремится. Прессе – от ворот поворот. Охранники камеру разбить могут. А не вторгайтесь без спросу в частную жизнь!..»

Вы можете представить себе планету, целиком состоящую из воды? Ее назвали Каплей. Расположнная на пересечении важных космических трасс, Капля стала местом, где схлестнулись интересы Земной Федерации, Унии и Лиги Свободных Миров. Человечество, расселившееся по всей Галактике, так и не стало единым. Военное противостояние, экономические неурядицы, проблема контакта с инопланетной жизнью – все эти противоречия, разделяющие мир, не дают покоя и пилоту флайдарта Александру Шабану, попадающему сначала на невполне благополучную планету Прокна, затем – на Каплю. А тут еще выясняется, что существует некий загадочный Ореол...

«Слухи о людоедстве аборигенов сильно преувеличены. Во всяком случае, попавшего к ним старика, называвшего себя профессором, не убили и не съели. Он умер сам, не выдержав тяжелой жизни, но прежде чем он умер, жители материка узнали от него много нового, бесполезного для выживания, но любопытного…»

«Больше всего на свете Виссарион Шпынь, дипкурьер на службе у правительства Лиги Свободных Миров, ненавидел космические полеты – именно то, с чем он постоянно сталкивался по долгу службы и от чего тяжко страдал, не собираясь, однако, подыскать себе другое занятие. Если работа не приносит удовольствия, его не заменит никакое жалованье – эту аксиому Виссарион не оспаривал. И действительно: не высокое жалованье и не премиальные за образцовую службу удерживали его от перемены профессии, а законная гордость специалиста высокого класса, сознающего, что мало кто способен справиться с этой работой лучше него. Быть может, на всю громадную зону Лиги наберется, если хорошенько поскрести, пяток таких людей, но уже десяток не наберется наверняка. Приятно ощущать себя одним из немногих!..»

«Неживому сюда хода не было – в подземных галереях роботов плющило в титановые блины, опрокидывало в чаны с кипящей кислотой, плавило в спонтанно возникающих высокочастотных полях, вмораживало в глыбы твердого воздуха, било молниями, простыми и шаровыми. Для человека подземелье готовило иные сюрпризы…»

«Мы летели драться с Противоположниками. Это были скверные твари, скверные во всех отношениях. Противоположниками, а также Потусторонниками, их до войны именовала официальная пропаганда за то, что породившая этих исчадий планетка, откуда они начали свое распространение, находилась на другом краю Галактики, за Ядром; мы же в своем кругу называли их по-всякому, чаще всего изощренно-нецензурно. А как их еще называть, если они мешали нашей конкисте, имея наглость претендовать на те же участки спиральных рукавов, что и мы? Братьями по разуму, что ли?..»

«Неоспоримый факт: мало кому на свете хотя бы раз в жизни не мечталось иметь богатую тетушку преклонных лет, готовую вот-вот переселиться в лучший мир, оставив все свое состояние обожаемому племяннику. Мечтать – что в этом плохого? Правда, если бы все мечты имели обыкновение сбываться, на том свете из-за тетушек возник бы демографический кризис, – но что нам за дело до мелочей? Однако другой факт, столь же неоспоримый, заключается в том, что и этот-то свет населен богатыми тетушками совсем не так густо, как хотелось бы, и менять этот мир на другой, пусть даже лучший, они отнюдь не спешат…»

«Знаю-знаю: многие по сей день твердо убеждены, что споры силикатных грибов были случайно доставлены на Землю возвращаемым космическим аппаратом заодно с веществом какой-то кометы, без которого, как они считают, нам отлично жилось. Некоторые думают, что споры эти спокон веку жили себе и не тужили в глубоководной впадине, пока кому-то не приспичило извлечь их на поверхность. Есть и такие, кого не сшибить с убеждения: все это дело рук военных с их секретными лабораториями и лабораторными секретами. Но лично я так не думаю…»

«Всякий в Управлении расследований знал: если уж Рампл, деловито стуча когтями и привычно принюхиваясь, шествует по коридору третьего этажа в главном здании, стало быть, дело серьезное. Где-то случился прокол. По пустякам начальство беспокоило кого угодно, только не сыщика-киноида…»

Новый остросюжетный роман популярного фантаста Александра Громова написан в жанре альтернативной истории и «альтернативной географии». Начало XXI века. Граф Николай Николаевич Лопухин, тайный агент Третьего отделения, вырвавшись из плена исландских пиратов, продолжает свою прерванную миссию по спасению русского цесаревича от рук неведомых убийц. Однако его задача неимоверно усложнилась, потому что теперь между ним и наследником престола – океан. А над высадившимся на берегах страны Ямато цесаревичем нависла новая смертельная угроза: камикадзе из параллельного мира, где Япония – процветающее и мощное государство. Чтобы Страна восходящего солнца сумела достичь такого расцвета, следует максимально ослабить ближайшего и наиболее сильного конкурента – Российскую империю…

Далекое будущее. Люди находят братьев по разуму. Но, к сожалению, все цивилизации ушли далеко вперед в своем развитии и относятся к Земле с пренебрежением. Нас не пускают дальше Солнечной системы. Но однажды космическое грузовое судно землян подбирает недалеко от орбиты Меркурия инопланетное существо…

Экипаж космического грузовика, следующего по маршруту Луна – Меркурий, подбирает в открытом космосе инопланетянина, который оказывается на редкость прожорливым монстром… Группа земных разведчиков застревает в одном из параллельных миров, когда схлопывается подпространственный тоннель, и теперь перед ними стоит практически невыполнимая задача – выжить и вернуться домой… Несколько десятков детей, спасшихся с совершившего экстренную посадку звездолета, становятся пленниками загадочной планеты, на которой по неведомым причинам умирают взрослые… Самые невероятные события происходят в произведениях популярного фантаста Александра Громова, лауреата многочисленных литературных премий.

«Он мяукал так тихо, что я ни за что не услышал бы его жалобы сквозь дверь, если бы не вышел проверить почтовый ящик. Более того, я едва не наступил на него всем весом и только в последний момент каким-то немыслимым финтом увел ногу в сторону. Едва не упал, между прочим…»

«Не знаю, кто в незапамятные времена решил пошутить, так устроив наш мир, что все на свете кому-то завидуют. Бедные – богатым. Слабые – сильным. Уродливые – красавцам. Рабы – владыкам. Неудачливые – баловням судьбы. И если где-нибудь удастся сыскать богатого, сильного и удачливого красавца-владыку, то наверняка окажется, что и он кому-то завидует. Например, богам, даже самым ничтожным из них, а то и вовсе забытым, не имеющим ни храмов, ни жрецов, ни алтарей, чахнущим, но бессмертным. Или нищему певцу – за то, что сочиненные им песни подданные слушают охотнее, чем его, владыки, глашатаев…»

«Поверхность фронта здесь не менялась очень давно. Не линия никогда не затихавших надолго боев – именно поверхность, незримая, но реальная. Там, где кипели сражения эскадр, она прогибалась в ту или иную сторону, иногда ощутимо и стремительно, чаще медленными судорожными толчками, – но в этом секторе пространства она оставалась незыблемой вот уже несколько столетий. Периферия… Не главные силы и массированные удары соединенных флотов, не циклопические побоища – лишь стычки, стычки и стычки, укусы и отскоки, позиционное противостояние, крохи успехов и такие же крохи ежедневных потерь. Медленно вращающиеся, но очень широкие жернова…»

«Залп! Большая часть мимо, но позади уже кричит раненый. Хуже нет быть раненым. Кто-то не выдержал, ответил на бегу очередью. Зря. Автомат не десинтор, боеприпасы будут нужнее в ближнем бою…»

«В двенадцатое лето правления любимого римским народом и осененного милостью богов кроткого кесаря Клавдия случилось событие настолько грандиозное по своим последствиям для судеб народов, населяющих Ойкумену, насколько же ничтожное по видимым проявлениям. Несомненно, именно поэтому оно ускользнуло от внимания историков, чьи имена могли бы придать вес этому рассказу, если бы только скепсис потомков не отнес его к разряду небылиц, как оно, вероятно, и произошло бы…»

«Особенно сильный удар тупым носком ботинка свалил его с четверенек на бок, и тотчас последовал еще один, заставивший захрипеть и скорчиться, – в солнечное сплетение. Били профессионально, но голову, живот и позвоночник не трогали, видно, был приказ не калечить, а ребра Пескавин прикрывал локтями. Сопротивляться было бессмысленно, он это понял сразу, еще до того, как отобрали стилет…»