Книги автора: Эдгар Аллан По

Эдгар По (1809–1849) – неповторимое явление в истории американской словесности. Он является предтечей современной фантастической и детективной литературы, создателем блестящих загадочных новелл и стихотворений, запоминающихся благодаря таинственному пафосу и своеобразной мрачной красоте. В состав данной книги вошло двадцать самых знаменитых мистических рассказов Эдгара По, интригующих и жутковатых благодаря своей атмосфере и неповторимой эмоциональной окраске. Также книга включает «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима из Нантукета» – одно из самых крупных по объему и спорных по содержанию символически-приключенческих произведений, вышедших из-под пера Э.По. Перед читателем предстанут наиболее глубокие и необъяснимые закоулки человеческой души, очень странные путешествия, знакомства и удивительные встречи с потусторонним, возникающие на краю пограничной ситуации.

Действие рассказа происходит в Южной Каролине. Отшельник, выходец из богатой семьи Вильям Легран вместе со своим рабом Юпитером во время прогулки обнаруживает «золотого» жука, которого они завернули в кусок найденного поблизости пергамента. Придя домой, Легран совершенно случайно обнаруживает на пергаменте изображение черепа, нарисованное скрытыми чернилами, а также зашифрованный текст, состоящий из цифр и символов…

В промежуток с 1841 по 1844 Эдгар Аллан По написал три завораживающие истории о молодом французском чудаке Огюсте Дюпене в жанре фантастического детектива. Эти рассказы, принесли славу По. Годы спустя Дороти Сэйерс описывала «Убийства на улице Морг» как «почти полное руководство по детективной теории и практике». Действительно, короткие загадки По вдохновили других авторов на создание бесчисленных литературных сыщиков, в том числе Шерлока Холмса. Так что по праву «Убийство на улице Морг» можно назвать первым детективным рассказом в истории мировой литературы. 18.. год, Париж потрясён ужасными убийствами двух женщин. Все свидетели утверждают, что слышали в закрытой комнате жертв мужские голоса, один говорил на французском, другой на никому неизвестном языке. Окна были плотно закрыты, входная дверь тоже, труп одной из жертв, дочери, находят в каминной трубе, труп мадам Л’Эспане -был выброшен на улицу, но сначала ей перерезали горло,да так, что голова отвалилась… Развязка будет крайне неожиданной.

В промежуток с 1841 по 1844 Эдгар Аллан По написал три завораживающие истории о молодом французском чудаке Огюсте Дюпене в жанре фантастического детектива. Эти рассказы, принесли славу По. Годы спустя Дороти Сэйерс описывала «Убийства на улице Морг» как «почти полное руководство по детективной теории и практике». Действительно, короткие загадки По вдохновили других авторов на создание бесчисленных литературных сыщиков, в том числе Шерлока Холмса. Так что по праву «Убийство на улице Морг» можно назвать первым детективным рассказом в истории мировой литературы. В «Тайне Мари Роже» Дюпен и его помощник берутся за разгадку убийства красивой молодой гризетты, работающей в парфюмерном магазине, чье тело найдено плавающим в Сене… «Когда в статье, озаглавленной „Убийства на улице Морг“, я год назад попытался описать некоторые примечательные особенности мышления моего друга шевалье С.-Огюста Дюпена, мне и в голову не приходило, что я когда-нибудь вновь вернусь к этой теме. Именно это описание было моей целью, и она нашла свое полное осуществление в рассказе о прихотливой цепи происшествий, которые позволили раскрыться особому таланту Дюпена. Я мог бы привести и другие примеры, но они не доказали бы ничего, кроме уже доказанного. Однако удивительный поворот недавних событий нежданно открыл мне новые подробности, которые облекаются в подобие вынужденной исповеди…»

Рассказ «Тайна Мари Роже» был написан в 1842 году и является продолжением рассказа «Убийство на улице Морг». Убита молодая парижанка Мари Роже, за любую информацию об убийце обещано крупное вознаграждение. Но даже это не смогло помочь полицейским в расследовании. У них нет ни одной зацепки или какой-либо значимой улики. Отчаявшийся префект полиции обращается за помощью к частному сыщику Дюпену. Сможет ли он найти убийцу или преступнику удастся избежать наказания? Узнаете прослушав аудиокнигу «Тайна Мари Роже». Копирайт Исполняет: Александр Бордуков ©&℗ ИП Воробьев В.А. ©&℗ ИД СОЮЗ

«Лихорадка моя была сильна и упорна. Я перепробовал все средства, какие только можно было достать в дикой области Апеннин, и все без успеха. Мой слуга и единственный помощник, с которым мы очутились в уединенном замке, был слишком нервен и неловок, чтобы пустить мне кровь, да я и без того немало потерял ее в схватке с бандитами. За помощью я его также не мог послать. Наконец я вспомнил о небольшом запасе опиума, который хранился у меня вместе с табаком: в Константинополе я привык курить табак с этим зельем. Педро подал мне ящик. Я отыскал в нем опиум. Но тут возникло затруднение: я не знал, сколько его полагается брать на один прием. При курении опиума не имело значения…»

Эдгар Аллан По не нуждается в особенном представлении. Прозаик, поэт, литературный кри тик, этот человек навсегда вписал свое имя в зал славы мировой литературы. Создатель формы современного детектива, «отец современной психологической прозы», «певец темных сторон человеческой природы», способствовавший формированию и развитию научной фантастики и предвосхитивший литературу декаданса. По мнению исследователей его творчества, По окончательно завершил формирование не только американской, но и мировой новеллистики и у него больше общего с деятелями культуры XXI века, чем с современниками.

«– О бессердечный, бесчеловечный, жестоковыйный, тупоголовый, замшелый, заматерелый, закоснелый, старый дикарище!» – воскликнул я однажды (мысленно), обращаясь к моему дядюшке (собственно, он был мне двоюродным дедом) Скупердэю, и (мысленно же) погрозил ему кулаком…»

«Согласно последним известиям, полученным из Роттердама, в этом городе представители научно-философской мысли охвачены сильнейшим волнением. Там произошло нечто столь неожиданное, столь новое, столь несогласное с установившимися взглядами, что в непродолжительном времени – я в этом не сомневаюсь – будет взбудоражена вся Европа, естествоиспытатели всполошатся и в среде астрономов и натуралистов начнется смятение, невиданное до сих пор…»

«Я – делец. И приверженец системы. Система – это, в сущности, и есть самое главное. Но я от всего сердца презираю глупцов и чудаков, которые разглагольствуют насчет порядка и системы, ровным счетом ничего в них не смысля, строго придерживаются буквы, нарушая самый дух этих понятий. Такие люди совершают самые необычные поступки, но „методически“, как они говорят. Это, на мой взгляд, просто парадокс: порядок и система приложимы только к вещам самым обыкновенным…»

«…Первые три-четыре дня нашего плавания погода стояла прекрасная, хотя ветер все время был лобовым – он задул с севера, едва берег скрылся за кормой. Пассажиры, разумеется, были в превосходном расположении духа и весьма общительны. Исключение составляли только Уайет и его сестры, которые были со всеми настолько сухи и сдержанны, что, на мой взгляд, это даже граничило с неучтивостью. Поведение самого Уайета меня не очень удивляло. Он был мрачен еще больше обыкновенного – можно даже сказать, угрюм, – но я и привык ждать от него чудачеств. Для его сестер, однако, я не находил оправдания. Они почти все время уединялись у себя в каюте и, как я их ни уговаривал, наотрез отказывались присоединяться к корабельному обществу…»

«Был холодный ноябрьский вечер. Я только что покончил с весьма плотным обедом, в составе коего не последнее место занимали неудобоваримые французские трюфели, и теперь сидел один в столовой, задрав ноги на каминный экран и облокотясь о маленький столик, нарочно передвинутый мною к огню, – на нем размещался мой, с позволения сказать, десерт в окружении некоторого количества бутылок с разными винами, коньяками и ликерами…»

«Вчерашняя наша застольная беседа оказалась чересчур утомительной для моих нервов. Разыгралась головная боль, появилась сонливость. Словом, нынче, вместо того чтобы идти со двора, как я прежде намеревался, я предпочел подобру-поздорову остаться дома, поужинать самую малость и отправиться спать…»

«…Нет никакого сомнения, что в дни расцвета ее несравненной красоты я не питал к ней любви. В моем странном ущербном существовании мои чувства никогда не возникали в сердце и все мои страсти всегда были порождением рассудка. В сером полусвете раннего утра, в кружевных тенях леса в полдень и в безмолвии моей библиотеки вечером она то являлась моим глазам, то исчезала, и я видел ее не как живую Беренику из плоти и крови, но как Беренику сонных грез; не как земное существо, порождение земли, но как повод для анализа, не как предмет любви, но как тему для сложнейших, хотя и рассеянных размышлений…»

«Осенью 1827 года, когда я некоторое время жил в штате Виргиния под Шарлотсвиллом, мне довелось познакомиться с мистером Огестесом Бедлоу. Это был молодой человек, замечательный во всех отношениях, и он пробудил во мне глубокий интерес и любопытство. Я обнаружил, что и телесный и духовный его облик равно для меня непостижимы. О его семье я не смог получить никаких достоверных сведений. Мне так и не удалось узнать, откуда он приехал. Даже его возраст – хотя я и назвал его «молодым человеком» – в немалой степени смущал меня…»

«Согласно последним известиям, полученным из Роттердама, в этом городе представители научно-философской мысли охвачены сильнейшим волнением. Там произошло нечто столь неожиданное, столь новое, столь несогласное с установившимися взглядами, что в непродолжительном времени – я в этом не сомневаюсь – будет взбудоражена вся Европа, естествоиспытатели всполошатся и в среде астрономов и натуралистов начнется смятение, невиданное до сих пор…»

«С сотворения мира было два Иеремии. Один написал иеремиаду о ростовщичестве и звался Иеремия Бентам. Он пользовался особым признанием мистера Джона Нийла и был, в узком смысле, великий человек. Другой дал имя самой важной из точных наук и был великим человеком в широком смысле слова – я бы сказал даже, величайшим…»

«…Она была высокой и тонкой, а в последние свои дни на земле – даже исхудалой. Тщетно старался бы я описать величие и спокойную непринужденность ее осанки или непостижимую легкость и грациозность ее походки. Она приходила и уходила подобно тени. Я замечал ее присутствие в моем уединенном кабинете, только услышав милую музыку ее тихого прелестного голоса, только ощутив на своем плече прикосновение ее беломраморной руки. Ни одна дева не могла сравниться с ней красотой лица. Это было сияние опиумных грез – эфирное, возвышающее дух видение, даже более фантасмагорически божественное, чем фантазии, которые реяли над дремлющими душами дочерей Делоса…»

«Мы очутились на вершине самой высокой скалы. В течение нескольких минут старик, по-видимому, не мог говорить от изнеможения. – Еще не так давно, – наконец промолвил он, – я мог бы провести вас по этой тропе с такой же легкостью, как мой младший сын…»

«Однажды, в темный и бурный вечер осенью 18… года, в Париже, я услаждал свою душу размышлениями и пенковой трубкой, сидя в обществе моего друга С. Огюста Дюпена в его крошечной библиотеке – она же кладовая для книг…»