Дневники писателей

Годы, которые охватывает третий том дневников, – самый плодотворный период жизни Вирджинии Вулф. Именно в это время она создает один из своих шедевров, «На маяк», и первый набросок романа «Волны», а также публикует «Миссис Дэллоуэй», «Орландо» и знаменитое эссе «Своя комната». Как автор дневников Вирджиния раскрывает все аспекты своей жизни, от бытовых и социальных мелочей до более сложной темы ее любви к Вите Сэквилл-Уэст или, в конце тома, любви Этель Смит к ней. Она делится и другими интимными размышлениями: о браке и деторождении, о смерти, о выборе одежды, о тайнах своего разума. Время от времени Вирджиния обращается к хронике, описывая, например, Всеобщую забастовку, а также делает зарисовки портретов Томаса Харди, Джорджа Мура, У.Б. Йейтса и Эдит Ситуэлл. Впервые на русском языке.

Много ли надо, чтобы осуществить мечту? Быть может, только решимость. Выдернуть себя из повседневности, поменять окружение, знакомых, жизнь – это сложный шаг, но как еще действительно что-то поменять. Роман Горин бросает все и уезжает в другой город, чтобы написать роман. Он пишет про школьные годы, где зарождалась личность в котле страхов, неуверенности, первой любви и уличных драк. Но переезд дарит ему нечто большее, чем возможность написать книгу. В его квартире есть выход на крышу, где открывается прекрасный вид на город. Такой же выход на крышу оказывается и у художника, который живет в соседнем подъезде. Друзья художника – музыканты, часто бывают у него на квартире. И солистка – похожая на девушку мечты, тоже оказывается там. Содержит нецензурную брань.

Принцессе Злате 4 года, принцессе Василисе - 12, их папа - писатель-фантаст, принцесса-мама работает в школе бухгалтером. Вместе с ними обитают британская кошка Фифа и три мыша-песчанки - Бублик, Джерри и Бурундук. Короткие смешные истории о двух девочках. И немного о жизни их папы-писателя и других домашних животных:) Примечание автора: Это авторская версия "Принцесс" (издательское название книги "Как выжить среди принцесс"). Откуда взялось название книги? "Вход только для принцесс" -- такое объявление повесили Василиса и Злата на дверях детской.

Полный дневник Вирджинии Вулф, по оценке ее племянника Квентина Белла, – шедевр, стоящий в одном ряду с романами «Волны» и «На маяк».1 января 1915 года Вирджиния решила вести ежедневные записи. Прервавшись всего шесть недель спустя из-за тяжелейшего нервного срыва, она вернулась к дневнику в 1917 году и вела его до конца жизни. Это, вероятно, самые интимные ее записи, которые у нас есть.Замысел дневника, «написанного после чая, написанного неблагоразумно», воплотился в жизнь забавными сплетнями и нелицеприятными портретами друзей. Но гораздо больше в нем блестящих описаний; комментариев о книгах и рецензировании, издательском деле и собственном творчестве; отчетов о семейной жизни с Леонардом, их круге общения, погоде, сельской местности, событиях и политике. В разгаре Первая мировая война. Лунными ночами случаются воздушные налеты.К концу тома перемирие длится уже год, и Вирджиния заявляет: «… осмелюсь сказать, что мы самая счастливая пара в Англии».Впервые на русском языке.

«Война с Германией. Еду в Москву» – эта короткая запись, сделанная Александром Твардовским 22 июня 1941 года, положила начало его военным дневникам, которые поэт будет вести каждый день все последующие четыре года. «Я чувствую себя в силах сделать нечто очень нужное людям, которых люблю так, что при мысли о них сердце сжимается…» – писал поэт. И Твардовский работает – помимо газетных заметок, в которых он поднимает боевой дух бойцов, пишет стихи. Он видел многое – гибель под Киевом отступавших дивизий, выход из окружения под Каневом, наступательные операции 3-го Белорусского фронта. Закончил войну в Германии. Здесь, на фронте, он создает своего знаменитого «Василия Теркина». Дневники, рабочие тетради, письма тех лет – бесценный вклад поэта в летопись Великой Отечественной… В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Годы, которые охватывает третий том дневников, – самый плодотворный период жизни Вирджинии Вулф. Именно в это время она создает один из своих шедевров, «На маяк», и первый набросок романа «Волны», а также публикует «Миссис Дэллоуэй», «Орландо» и знаменитое эссе «Своя комната». Как автор дневников Вирджиния раскрывает все аспекты своей жизни, от бытовых и социальных мелочей до более сложной темы ее любви к Вите Сэквилл-Уэст или, в конце тома, любви Этель Смит к ней. Она делится и другими интимными размышлениями: о браке и деторождении, о смерти, о выборе одежды, о тайнах своего разума. Время от времени Вирджиния обращается к хронике, описывая, например, Всеобщую забастовку, а также делает зарисовки портретов Томаса Харди, Джорджа Мура, У.Б. Йейтса и Эдит Ситуэлл. Впервые на русском языке.

Годы, которые охватывает третий том дневников, – самый плодотворный период жизни Вирджинии Вулф. Именно в это время она создает один из своих шедевров, «На маяк», и первый набросок романа «Волны», а также публикует «Миссис Дэллоуэй», «Орландо» и знаменитое эссе «Своя комната». Как автор дневников Вирджиния раскрывает все аспекты своей жизни, от бытовых и социальных мелочей до более сложной темы ее любви к Вите Сэквилл-Уэст или, в конце тома, любви Этель Смит к ней. Она делится и другими интимными размышлениями: о браке и деторождении, о смерти, о выборе одежды, о тайнах своего разума. Время от времени Вирджиния обращается к хронике, описывая, например, Всеобщую забастовку, а также делает зарисовки портретов Томаса Харди, Джорджа Мура, У.Б. Йейтса и Эдит Ситуэлл. Впервые на русском языке.

Накаяма Мэзэру — писатель, создающий свои книги и решивший однажды написать книгу о странном исчезновении одного человека. Удастся ли ему? Какой выйдет книга?

Накаяма Мэзэру — писатель, создающий свои книги и решивший однажды написать книгу о странном исчезновении одного человека. Удастся ли ему? Какой выйдет книга?

Годы, которые охватывает второй том дневников, были решающим периодом в становлении Вирджинии Вулф как писательницы. В романе «Комната Джейкоба» она еще больше углубилась в свой новый подход к написанию прозы, что в итоге позволило ей создать один из шедевров литературы – «Миссис Дэллоуэй». Параллельно Вирджиния писала серию критических эссе для сборника «Обыкновенный читатель». Кроме того, в 1920–1924 гг. она опубликовала более сотни статей и рецензий. Вирджиния рассказывает о том, каких усилий требует от нее писательство («оно требует напряжения каждого нерва»); размышляет о чувствительности к критике («мне лучше перестать обращать внимание… это порождает дискомфорт»); признается в сильном чувстве соперничества с Кэтрин Мэнсфилд («чем больше ее хвалят, тем больше я убеждаюсь, что она плоха»). После чаепитий Вирджиния записывает слова гостей: Т.С. Элиота, Бертрана Рассела, Литтона Стрэйчи – и описывает свои впечатления от новой подруги Виты Сэквилл-Уэст. Впервые на русском языке.

Я искал её... Я звал её... Я кричал ей! Но её молчание больше говорило, чем её слова, написанные в её книге "Тухлые глаза Асильды Варм". Эти глаза ещё не сказали то, что должно. Что ж, я выслушаю её и вы тоже...

Здесь должна быть аннотация. Но ее не будет. Обычно аннотации пишут издательства, беззастенчиво превознося автора, или сам автор, стеснительно и косноязычно намекая на уникальность своего творения. Надоело, дорогие читатели, сами решайте, читать или нет. Без рекламы. Скажу только, что каждый может найти в этой книге что-то свое – свои истории, мысли и фантазии, свои любимые жанры плюс тот жанр, который я придумал и назвал «стослов» – потому что в тексте именно сто слов. Кто не верит, пусть посчитает слова вот здесь, их тоже сто. И, если я в этом не обманываю, значит, не обманываю во всем остальном.

Евгений Шварц – известный писатель, драматург, чьи пьесы «Голый король», «Снежная королева», «Тень», «Дракон», «Обыкновенное чудо» давно любимы читателем. Дневники Шварца – особая часть его творческого наследия. Он начал вести их в 1926 году. Правда, в начале войны многое пришлось сжечь. Записи же, которые он делал с 1942 года, сохранились. В своих дневниках автор ставил перед собой две задачи: научиться писать прозой, считая для драматурга это очень важным, и найти наиболее точные слова для передачи чувств, событий и настроений в тот или иной момент жизни. Создал в них Шварц и галерею портретов современников, среди которых Корней Чуковский, Самуил Маршак, Сергей Городецкий, Юрий Герман, Дмитрий Шостакович, Ираклий Андроников и многие другие. Обо всех Шварц рассказывает тепло и иронично, порой язвительно, показывая знаменитых людей с совершенно неожиданной стороны.

«Без любви жить легче» – это воспоминания человека, который «убивал на дуэли, чтоб убить, проигрывал в карты, проедал труды мужиков, казнил их, блудил, обманывал», но вечно стремился к благу и, оценивая прошлое, искренне раскаивался во всем содеянном. Приступая к изложению «трогательной и поучительной» истории своей жизни, Л. Н. Толстой писал: «Я думаю, что такая написанная мною биография будет полезнее для людей, чем вся та художественная болтовня, которой наполнены мои 12 томов сочинений…» Перед вами исповедь горячего сердца, которое металось от безверия к отрицанию искусства, но вечно стремилось к внутренней правде: «Когда я подумал о том, чтобы написать всю истинную правду, не скрывая ничего дурного моей жизни, я ужаснулся перед тем впечатлением, которое должна была бы произвести такая биография.»

Вальтер Беньямин (1892–1940) – фигура примечательная даже для необычайного разнообразия немецкой интеллектуальной культуры ХХ века. Начав с исследований, посвященных немецкому романтизму, Гёте и театру эпохи барокко, он занялся затем поисками закономерностей развития культуры, стремясь идти от конкретных, осязаемых явлений человеческой жизни, нередко совершенно простых и обыденных. Комедии Чаплина, детские книги, бульварные газеты, старые фотографии или парижские пассажи – все становилось у него поводом для размышлений о том, как устроена культура. Его исследования о литературе – о Бодлере, Кафке, Прусте, Лескове – оказывались неизмеримо шире традиционного литературоведения. Беспокойная натура привела Вальтера Беньямина зимой 1926-1927 года в Москву, встреча с которой сыграла важную роль в его судьбе. © Эвербук

<p id="_GoBack">«…От высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре неискупленными слезами своими к боженьке». Данная цитата, принадлежащая герою романа «Братья Карамазовы», возможно, краеугольная мысль творчества Ф. М. Достоевского – писателя, стремившегося в своем творчестве решить вечные вопросы бытия: «Меня зовут психологом: неправда, я лишь реалист в высшем смысле, т. е. изображаю все глубины души человеческой». В книгу «Слезинка ребенка» вошли автобиографическая проза, исторические размышления и литературная критика, написанная в 1873, 1876 гг. Публикуемые дневниковые записи до сих пор заставляют все новых и новых читателей усиленно думать, вникать в суть вещей, постигая, тем самым, духовность всего сущего. Федор Михайлович Достоевский – великий художник-мыслитель, веривший в торжество «живой» человеческой души над внешним насилием и внутренним падением. Созданные им романы «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы» по сей день будоражат сознание читателей, поражая своей глубиной и проникновенностью.

<p id="_GoBack">«…От высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре неискупленными слезами своими к боженьке». Данная цитата, принадлежащая герою романа «Братья Карамазовы», возможно, краеугольная мысль творчества Ф. М. Достоевского – писателя, стремившегося в своем творчестве решить вечные вопросы бытия: «Меня зовут психологом: неправда, я лишь реалист в высшем смысле, т. е. изображаю все глубины души человеческой». В книгу «Слезинка ребенка» вошли автобиографическая проза, исторические размышления и литературная критика, написанная в 1873, 1876 гг. Публикуемые дневниковые записи до сих пор заставляют все новых и новых читателей усиленно думать, вникать в суть вещей, постигая, тем самым, духовность всего сущего. Федор Михайлович Достоевский – великий художник-мыслитель, веривший в торжество «живой» человеческой души над внешним насилием и внутренним падением. Созданные им романы «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы» по сей день будоражат сознание читателей, поражая своей глубиной и проникновенностью.

Уставший путешественник Альберт заканчивает своё странствие, и находит город, в котором можно поселиться навсегда! Но удивительно гостеприимный Руар, озарённый волшебными театральными огнями, что-то скрывает. Пытаясь понять причину оживания персонажей своих книг, Альберт случайно раскрывает тревожный секрет дружелюбного города... "Шоу должно продолжаться, и пока горят огни сцены, театр будет жить" – это высказывание верно даже после пятидесятилетнего антракта! Актёры собрались на сцене ради самого масштабного представления легенды Руара, театрмейстера Албиони! Благодетеля... или Кукловода? Скоро узнаем!

В аудиокнигу включены дневниковые записи и фрагменты из переписки с друзьями, сделанные в течение последних полутора лет. Название этой аудиокниги отсылает нас к общеизвестной непечатной поговорке, смысл которой сводится к тому, что вербальный труд легче физического. Не хотелось бы вот так сразу соглашаться с народной мудростью, но знаете, положа руку на сердце, всё-таки – да. © Макс Фрай, 2020© & ℗ ООО «Издательство АСТ», «Аудиокнига», 2020 Продюсер аудиозаписи: Татьяна Плюта

«Без любви жить легче» – это воспоминания человека, который «убивал на дуэли, чтоб убить, проигрывал в карты, проедал труды мужиков, казнил их, блудил, обманывал», но вечно стремился к благу и, оценивая прошлое, искренне раскаивался во всем содеянном. Приступая к изложению «трогательной и поучительной» истории своей жизни, Л. Н. Толстой писал: «Я думаю, что такая написанная мною биография будет полезнее для людей, чем вся та художественная болтовня, которой наполнены мои 12 томов сочинений…» Перед вами исповедь горячего сердца, которое металось от безверия к отрицанию искусства, но вечно стремилось к внутренней правде: «Когда я подумал о том, чтобы написать всю истинную правду, не скрывая ничего дурного моей жизни, я ужаснулся перед тем впечатлением, которое должна была бы произвести такая биография.»