Книги автора: Лариса Райт

Лариса – филолог, и по образованию и по призванию. Считает, что слова не должны и не могут быть пустыми. Свои произведения старается наполнять словами жизнеутверждающими. Писать начала для того, чтобы постичь неиссякаемую многогранность человеческой души. Лариса считает, что личное счастье заключается в способности человека находить гармонию с окружающим миром и с самим собой.

Я вынула контейнер из холодильника, надкусила одно пирожное и разревелась. Кто дал мне повод считать, что у меня может получиться так же вкусно, как у нее? Повода не было. Одно желание. Все привыкли, что уже несколько лет подряд Никуся балует нас сладкими кулинарными шедеврами. Чизкейки, шоколадные маффины, кремовые рулеты, нежнейшие эклеры и восхитительное имбирное печенье – вот далеко не полный список кондитерских изысков, подвластных таланту моей младшей сестры. И конечно же, макаронс. Таких воздушных, тающих во рту и мгновенно исчезающих с тарелки я не ела даже в Париже. Макаронс были ее традиционным новогодним угощением. Но только не в этот раз.

Анна с детства мечтала стать художницей, но даже не могла представить, что однажды судьба сведет ее с самим Сальвадором Дали. Этот человек, кажущийся то гениальным, то откровенно сумасшедшим, перевернул все взгляды девушки на творчество и ее собственное предназначение в жизни. Именно ей удалось узнать многие тайны одного из самых загадочных художников. Кто же такой этот эпатажный Сальвадор, заявивший о себе, что он – Спаситель, призванный спасти искусство от пустоты?..

«Это случилось четверть века назад. На доске объявлений возле учительской мы с подружкой-одноклассницей прочитали приглашение записаться на факультатив испанского языка. Это было волнительно, неожиданно и очень необычно. Об Испании к тому времени у нас – тринадцатилетних подростков – были весьма смутные представления, ограниченные знанием нескольких крупных городов, песни „Бэсаме мучо“, фамилий Колумба, Пикассо, Гойи, Иглесиаса и Дали и того, что испанский народ первым пострадал от злодея Гитлера, а Советский Союз в те далекие времена дал приют детям Испании. А испанский язык нам – ученицам английской спецшколы – и вовсе казался далеким и непостижимым. Французский – понятно: язык любви, красоты и интриги. Ах, это грассирующее „Р“! Ах, „непьющий одеколон“ мечта всех особ женского пола – Ален Делон! Ах, романы Дюма и Дрюона! Ах, Париж и поющий про „Елисейские Поля“ неотразимый Джо Дассен! С итальянским тоже все очевидно: живая история, живая эмоция, живая страсть во всем: в музыке, в еде, в культуре, в любви. Эти языки, бесспорно, мелодичны, органичны, красивы и так желанны для изучения…»

Анна с детства мечтала стать художницей, но даже не могла представить, что однажды судьба сведет ее с самим Сальвадором Дали. Этот человек, кажущийся то гениальным, то откровенно сумасшедшим, перевернул все взгляды девушки на творчество и ее собственное предназначение в жизни. Именно ей удалось узнать многие тайны одного из самых загадочных художников. Кто же такой этот эпатажный Сальвадор, заявивший о себе, что он – Спаситель, призванный спасти искусство от пустоты?..

«Лада Пахомова не разводилась. Она разводила. Иногда хотелось все бросить и пойти в мировые судьи, чтобы не выслушивать ежедневно вереницу претензий людей друг к другу. И не переживать. И не сочувствовать. И решений не принимать. Ведь у мировых судей как? Участники процесса в суд явились? Претензий друг к другу не имеют? Ну и славненько. Всем спасибо. Все свободны и от судебных дрязг, и от семейных уз. А Лада – судья высшей категории. К ней отправляют только тех, кто с претензией. У нее без прений сторон, взаимных упреков и дурно пахнущих деталей не обходится практически ни одно заседание…»

Я вынула контейнер из холодильника, надкусила одно пирожное и разревелась. Кто дал мне повод считать, что у меня может получиться так же вкусно, как у нее? Повода не было. Одно желание. Все привыкли, что уже несколько лет подряд Никуся балует нас сладкими кулинарными шедеврами. Чизкейки, шоколадные маффины, кремовые рулеты, нежнейшие эклеры и восхитительное имбирное печенье – вот далеко не полный список кондитерских изысков, подвластных таланту моей младшей сестры. И конечно же, макаронс. Таких воздушных, тающих во рту и мгновенно исчезающих с тарелки я не ела даже в Париже. Макаронс были ее традиционным новогодним угощением. Но только не в этот раз.

«Мы сидели на школьной лестнице. Вчерашние выпускники. Взрослые дядька и тетка. Нам уже двадцать с небольшим, и снующие мимо старшеклассники кажутся пугливыми неопытными воробушками. Неопытными и слишком любопытными. Разве что ленивый, пробегая в актовый зал, где гремела музыка дискотеки, не сворачивал шею, чтобы лично увидеть и удивиться: «Они что, опять вместе?» Бывшие одноклассники и ребята из параллельного напрочь забыли о такте. Понимающе подмигивали, демонстрировали большие пальцы, комментировали нашу пару емкими междометиями…»

«Это случилось четверть века назад. На доске объявлений возле учительской мы с подружкой-одноклассницей прочитали приглашение записаться на факультатив испанского языка. Это было волнительно, неожиданно и очень необычно. Об Испании к тому времени у нас – тринадцатилетних подростков – были весьма смутные представления, ограниченные знанием нескольких крупных городов, песни „Бэсаме мучо“, фамилий Колумба, Пикассо, Гойи, Иглесиаса и Дали и того, что испанский народ первым пострадал от злодея Гитлера, а Советский Союз в те далекие времена дал приют детям Испании. А испанский язык нам – ученицам английской спецшколы – и вовсе казался далеким и непостижимым. Французский – понятно: язык любви, красоты и интриги. Ах, это грассирующее „Р“! Ах, „непьющий одеколон“ мечта всех особ женского пола – Ален Делон! Ах, романы Дюма и Дрюона! Ах, Париж и поющий про „Елисейские Поля“ неотразимый Джо Дассен! С итальянским тоже все очевидно: живая история, живая эмоция, живая страсть во всем: в музыке, в еде, в культуре, в любви. Эти языки, бесспорно, мелодичны, органичны, красивы и так желанны для изучения…»

«Их было четверо. Они приходили к нам вот уже двадцать лет, и каждый раз, когда я их видела, моя совесть переставала мучиться от того, что я работаю в одном месте все это время. В одном, но не на одном. За эти годы я выросла из официантки до директора ресторана, а вот в их жизни, как мне казалось, практически ничего не менялось…»