Книги автора: Евгений Иванович Замятин

Фантастическая антиутопия о новом и ужасном мире будущего: в 32 веке государство контролирует мысли и чувства граждан, а вместо имен у людей – буквы и цифры. Главный герой, обычный винтик системы, ведёт спокойную жизнь, пока в дело не вмешивается любовь: всё рушится из-за того, что у него обнаружена душа. Публикация романа в Советском Союзе была запрещена: критики усмотрели в нём злую сатиру на советское будущее. Сто лет спустя этот текст, вдохновлявший фантастов на протяжении всего ХХ века, сохраняет пугающую актуальность… Настоящая классика научной фантастики и жуткий прогноз будущего в блистательном исполнении Дмитрия Глуховского. © Эвербук

«…В этом рассказе не появляются на сцене никакие в Бозе почившие высокие особы. Мой скромный герой Семен Зайцер – или, если угодно, товарищ Зайцер – благополучно здравствует по сей день и проживает все там же, в доме № 7 по Караванной улице в Ленинграде. И тем не менее – это рассказ исторический, ибо описываемые здесь происшествия случились в ту романтическую эпоху, когда время в России считалось еще на года, а не на пятилетки, когда водка была объявлена буржуазным ядом и жаждущие забвения пили одеколон, когда в синей морозной пустыне петербургских улиц всю ночь щелкали выстрелы, когда веселые бандиты отпускали домой прохожих в одном воротничке и галстуке, когда лучшим подарком любимой девушке был перевязанный ленточкой фунт сахару, когда всего за один воз дров товарищ Зайцер приобрел свои знаменитые золотые часы…»

«В спектре этого рассказа основные линии – золотая, красная и лиловая, так как город полон куполов, революции и сирени. Революция и сирень – в полном цвету, откуда с известной степенью достоверности можно сделать вывод, что год 1919-й, а месяц май…»

Уникальное собрание статей знаменитого русского писателя и публициста, автора великой антиутопии «Мы» Евгения Замятина, размышляющего о литературе и писательском мастерстве. Публицистика Замятина – это вдумчивые, внимательные тексты, совмещающие в себе живость и непосредственность творческого ума и глубокий анализ различных аспектов литературы и особенностей писательского ремесла. Это увлекательное чтение, позволяющее не только глубже понять подход Замятина к литературе и увидеть уникальность его видения искусства письма, но и почерпнуть ценные советы, которые помогут в собственных литературных опытах.

«…Первое время, случалось, миссис Дьюли сходила с рельс и пыталась в неположенный день сесть к викарию на колени или заняться благотворительностью в неурочное время. …»

Евгений Замятин, Олдос Хаксли и Джордж Оруэлл создали портрет тоталитарной системы в интерьере XX века, и каждый запечатлел свою голову трехглавого Цербера, который стережет души, не позволяя им вырваться из ада несвободы. Каждый из этой троицы писал одну из створок триптиха, пытаясь заставить людей ужаснуться и сделать шаг назад от края пропасти. Они предостерегали, вселяя в нас надежду: если предупрежден, значит, вооружен. «…этот роман – сигнал о двойной опасности, угрожающей человечеству: от гипертрофированной власти машин и гипертрофированной власти государства». Евгений Замятин

От автора романа «Мы» – первой антиутопии ХХ века, которая положила начало целому направлению в российской и европейской литературе! «Бичом Божьим» прозвали когда-то обезумевшие от ужаса римляне великого завоевателя – царя гуннов Аттилу, буквально швырнувшего Европу под копыта коней своих бесчисленных степных орд. Детству и юности этого незаурядного военачальника посвящена одноименная повесть Замятина, написанная колоритно, увлекательно, ярко и образно. Помимо «Бича Божьего», в сборник входят также рассказы, написанные Замятиным в мрачную эпоху революции и первых постреволюционных лет, – рассказы, демонстрирующие самые разные грани его выдающегося таланта прозаика, – от дикой сатиры до поэтичного лиризма, от жесткого реализма до философской притчи. © ООО «Издательство АСТ», 2023

«…В этом рассказе не появляются на сцене никакие в Бозе почившие высокие особы. Мой скромный герой Семен Зайцер – или, если угодно, товарищ Зайцер – благополучно здравствует по сей день и проживает все там же, в доме № 7 по Караванной улице в Ленинграде. И тем не менее – это рассказ исторический, ибо описываемые здесь происшествия случились в ту романтическую эпоху, когда время в России считалось еще на года, а не на пятилетки, когда водка была объявлена буржуазным ядом и жаждущие забвения пили одеколон, когда в синей морозной пустыне петербургских улиц всю ночь щелкали выстрелы, когда веселые бандиты отпускали домой прохожих в одном воротничке и галстуке, когда лучшим подарком любимой девушке был перевязанный ленточкой фунт сахару, когда всего за один воз дров товарищ Зайцер приобрел свои знаменитые золотые часы…»

«…Человек с колючим бобриком, в мундире жандармского полковника, по-военному отчеканил свои показания и сел. Он производил у подсудимого обыск, его показания были бесспорны, точны, убийственны. Но подсудимый даже не посмотрел на него. Он не дыша, боясь шевельнуться, прислушивался к мерному топоту солдатских ног: сейчас в зал должен был войти тюремный конвой – и с ним последняя надежда на спасение для подсудимого. Подсудимый знал, что конвоем командует Попов, тоже революционер, как и он сам, и что Попов попытается в удобный момент передать ему револьвер…»

«…Человек с колючим бобриком, в мундире жандармского полковника, по-военному отчеканил свои показания и сел. Он производил у подсудимого обыск, его показания были бесспорны, точны, убийственны. Но подсудимый даже не посмотрел на него. Он не дыша, боясь шевельнуться, прислушивался к мерному топоту солдатских ног: сейчас в зал должен был войти тюремный конвой – и с ним последняя надежда на спасение для подсудимого. Подсудимый знал, что конвоем командует Попов, тоже революционер, как и он сам, и что Попов попытается в удобный момент передать ему револьвер…»

«…Человек с колючим бобриком, в мундире жандармского полковника, по-военному отчеканил свои показания и сел. Он производил у подсудимого обыск, его показания были бесспорны, точны, убийственны. Но подсудимый даже не посмотрел на него. Он не дыша, боясь шевельнуться, прислушивался к мерному топоту солдатских ног: сейчас в зал должен был войти тюремный конвой – и с ним последняя надежда на спасение для подсудимого. Подсудимый знал, что конвоем командует Попов, тоже революционер, как и он сам, и что Попов попытается в удобный момент передать ему револьвер…»

Человек высочайшей культуры, один из самых образованных людей своего времени, Е.И.Замятин относил свою прозу к литературному направлению, которое называл неореализмом. Он является автором многочисленных романов, повестей и новелл. В данный сборник вошли аудиоверсии избранных рассказов писателя. "Пещера" – в этом рассказе Евгений Иванович Замятин сравнивает эпоху военного коммунизма с доисторическим, пещерным периодом развития человечества. "Арапы" – в этом рассказе автор высмеивает двойную мораль большевиков в отношении насилия в годы гражданской войны. Повествование ведется от лица краснокожих, которые воюют с живущими на одном с ними острове Буяне арапами. "Церковь Божия" – порешил Иван церковь Богу поставить. Да такую – чтоб небу жарко, чертям тошно стало, чтоб на весь мир про Иванову церковь слава пошла. Ну, известно: церковь ставить – не избу рубить, денег надо порядочно. Пошел промышлять денег на церковь Божию… "Глаза" – ты – собака. Шелудивый тулуп – был, быть может, белый. На хвосте, в обвислых патлах, навек засели репьи. Одно ухо-лопух вывернуто наизнанку, и нет сноровки даже наладить ухо. У тебя нету слов: ты можешь только визжать, когда бьют; до хрипу брехать, когда велит хозяин; и выть по ночам на зеленый горький месяц. Но глаза… зачем у тебя такие прекрасные глаза? ©&℗ ИП Воробьев В.А. ©&℗ ИД СОЮЗ

В романе «Мы» изображено совершенное Государство возглавляемое Благодетелем. В этом государстве прозрачных стен, талонов на любовь, механической музыки, в этом обществе «математически совершенной жизни» человек – винтик в образцово отлаженном механизме. Здесь нет имен, есть номера, порядок и предписания, а отступления от правил и санкционированного образа мысли караются Машиной Благодетеля. "Мы" – художественный конспект возможного отдаленного будущего, уготованного человечеству, смелая антиутопия, роман-предупреждение. "Мы" – один из первых художественных опытов социальной диагностики – положил начало целому ряду романов-антиутопий: «О, дивный новый мир!» О.Хаксли, «1984» Аж.Оруэлла и др. «Мы» – вещь остросовременная. Осмысливая прошлое, живя в настоящем, мы не можем не задумываться над тем, кто же мы.