Последователи. Племя фантоши

Последователи. Племя фантоши
Александр Сергеевич Корниенко

Егор – учитель истории с необычным хобби. Он коллекционирует многочисленные парадигмы существования альтернативных миров. У него есть теория, что Земля – это тюрьма, в которую люди попали за свои преступления. Чем тяжелее вина, тем больше продолжительность жизни. Если же умирает рано, значит, его грехи отпущены, ему дарована свобода. За такое нестандартное мышление его прозвали последователь Ницше. Все началось со спасения девушки, когда главный герой, не дав ей прервать юную жизнь, оказался в череде событий, изменившие его привычное миропонимание, позволив раскрыть саму сущность мироздания.

«Никогда не рождался – Никогда не умирал

Лишь посетил эту Землю между … и … годами»

Ошо

Пролог

«Перейти на тот свет», – вырвалось у меня в голове, стоя перед светофором. Будто не мой голос произнес эту одновременно смешную и пугающую фразу.

Да, всего свет светофора, а какой отвратительный каламбур.

Он пристально смотрел своим красным глазом, будто подмигивал мне, нечто живое и осознанное звало к себе.

– Иди, иди,– приговором настаивал он. Со всей упёртостью плохого мальчишки, зовущего совершить необдуманный поступок.

Трепетная, неосознанная мысль поселилась в моей голове, разрослась, поглощая все участки мозга и захватив под контроль тело. Я слился с моргающими цветами, заворожённый переливом манящего «регулировщика».

Порой перед нами свободные дороги, и мы легко шагаем вперед. Идем без помех, преодолевая нехитрое расстояние, и оказываемся в нужном месте. И в тот момент мы даже не думаем о том, что дорога могла быть или стать другой.

Как часто случаются перемены, сбои в уже установленных процессах. Ты будто стоишь на распутице, вечно сомневаясь, не уверенный в своем выборе. У тебя есть возможность посмотреть по сторонам и убедиться, что нет встречного транспорта, сделать шаг вперед и идти, но одновременно тебя это пугает и останавливает. И ты можешь долго стоять, так и не пройдя этот путь. Постоянно остерегаясь и боясь, оборачиваясь, смотря вслед уже прошедшим, пробежавшим и исхитрившимся, в отличие от тебя, а ты все стоишь, а ты все ждешь, а ты все медлишь и боишься. Так и в жизни, кто-то постоянно умудряется проскочить, пройти быстрее тебя, а может и совсем наоборот, не оборачиваясь, на красный или переменчивый желтый. А ты идешь слепо на зеленый и тебя сбивает ниоткуда взявшийся водитель. Решившись тоже успеть проскочить, то ли бесцельно, то ли четко осознавая. И эти стечения обстоятельств, точнее высшая сбалансированность, спланированность до точности отточенных действий, начиная от первой мысли о свете светофора, заканчивая, светом мчащегося на тебя автомобиля.

Размышления притянули меня в центр перекрестка, оставив один на один с приближающимся автомобилем. С тем самым, который не должен быть так непозволительно близко.

В такие моменты ты должен быть собран, расчетлив и точен, за мгновение находя единственно верное решение, но нет, я остолбенел, я растерян. Я вижу и осознаю все вокруг: не расчищенная после вчерашнего продолжительного снегопада дорога, скользящая по ледяной корке резина и несколько стоящих людей, уже понимающих неизбежное. Все превратилось в замедленный кадр. Машина от меня в нескольких метрах. Она пыталась затормозить, но тщетно. Все звуки и ощущения абсолютно пропали. Я не чувствую сырого пронизывающего ветра, что обдувал мое и так воспаленное горло, не слышу крики людей по обе стороны от дороги, их попытки помочь и хоть как-то повлиять на мое бездействие.

В этот момент хотелось вырваться из привычной оболочки своего тела, вознестись над происходящим. Но снова этот свет светофора, уже ослепляющий свет фар и мгновение, пусть затяжное, но, по всей вероятности, необратимое.

Как ни странно, но мой мозг не дал сигнала отпрыгнуть, лечь или сгруппироваться, как учат действовать при возникших чрезвычайных ситуациях. Он непоколебимо держал меня в подконтрольном состоянии. Мне не хотелось зажмуриться и поддаться испугу, наоборот, я вскинул взгляд и протянул руку вперед, будто бы мог остановить подобным жестом машину.

И тут все предрешенные линии судьбы перехлестнулись, все завертелось в оглушительном водовороте. Машина, что должна была оказаться для меня смертоносной, наезжая на канализационный люк, резко проваливается в него, передней частью пропахивая снег, со скрежетом разворачивается и заваливается на бок передо мной.

Даже толком не удивившись случившемуся, я кинулся к водительской двери, открывая ее и помогая выйти девушке, что пребывала в шоке от самой аварии и сработавшей подушки безопасности. Я как никогда был сосредоточен, понимал всю суть происходящего, осознавая, что события начинают идти по худшему сценарию, совсем недавно составившемуся в моей голове.

Девушка не пострадала, в момент прибежавшие люди подхватили ее из моих рук. Они пытались помочь и мне, но я, уже практически вырываясь, ускоряясь, кинулся вперед, к одной единственной цели.

Преодолевая улицы и перекрестки, уже не уходя в глубокомысленные размышления, я бежал, не обращая внимания на начавший падать мелкий сырой снег, который налипал на лицо. Мои руки замерзли, кожу стянуло. Согревая их сбившимся дыханием, я наконец-то остановился и увидел, что не зря разменял это расстояние быстрым бегом. Впервые за этот сумасшедший день волнение во мне приобрело масштаб катастрофы, сердце заколотилось, а я неторопливо двинулся к стоящей на мосту девушке.

Самый высокий мост города славился греховными случаями ухода       из жизни. Я знал, что она тоже здесь для этого, и самое страшное, что она уже все решила, непоколебимо и смертоносно.

В такую погоду проходящих по мосту людей не оказалось, рабочее время рассадило и попрятало всех по кабинетам и учреждениям, а спешные передвижения редких автомобилей заставляли пристально следить за дорогой, оставив ее в полном одиночестве со своими помыслами.

Она стояла, чуть касаясь перил, ладони лежали на краю холодного парапета, лишь капюшон прикрывал ее темные развевающиеся волосы. Куртка была расстёгнута, тоненькое платьице колыхалось от сильного порыва ветра, заставляя меня почувствовать холод. На удивление она смотрела не вниз, ее взгляд был направлен вперед, на открывающиеся дали людской живой суеты.

Где-то внизу, на первом тонком льду, сидели отчаянные рыбаки, вдали виднелись небольшие острова и линия красивой набережной. Ее капюшон, кончики волос и плечи были покрыты снегом. Она стояла здесь давно, видимо, еще немного сомнений в ней сохранилось, и меня это подбодрило, я подошел к ней. Медлить было нельзя, диалог и рассуждения уже были малоэффективны.

Проезжающие мимо автомобили не видели ничего дурного в стоящей на мосту паре, и только я сконцентрировался на возможном моменте ее срыва, прыжка, как ей кажется, в собственное спасение, под мрачными тучами, создавшими оттенки полусмерти.

Потоки ветра с ледяным снегом как осколками стекла резали щеки и глаза. Она меня видела, она знала, кто я, и знала точно, что ей делать.

За долю секунды она скинула с себя куртку и бросилась вниз. Нас разделяли всего один шаг и ледяные поручни, которые лишь усугубили мою попытку спасения. Я схватил ее за тонкое платье, задирая и разрывая его, оголяя плечи, но при этом, успевая схватить за руку. Наши взгляды впервые пересеклись. Она была устойчиво сильна, она смотрела на меня очень ясным взглядом, ее юные милые черты стали отчетливо зрелыми. Это не я ее держал, это она крепко сжимала мою ладонь. Второй рукой рывком она потянула меня за собой. Я заскользил по обледеневшей мостовой и не мог сопротивляться – податливо тянуло за ней, и я начал переваливаться через ограждение. Невозможно передать словами страх от осознания неминуемой смерти, от полного забвения и необратимости.

Перевес тел… и вот мои ноги оторвались от земли, всего лишь скрежет замка пуховика по железному поручню… И мы срываемся вниз. Я слышу каждый стук своего сердца, тысячи воспоминаний ворвались в мое сознание. Перемешиваясь и делая подборку из самых значимых, они вдруг завертелись слайдами перед глазами.

Мы неразрывно были близки в этом момент, полумрак окутывал нас вперемешку с уже не таким холодным снегом. Слайды прекратили меняться, а сердце отбило последний услышанный мной стук.

***

Мокрый снег превратился в хлопья медленно падающих снежинок, все вокруг преобразилось. Непередаваемое ощущение, откуда-то из детства, наступления чего-то нового и, самое главное, волшебного. Те, кто сохранил эти утраченные чувства, вышли из переполненных автобусов, решили пройти недолгий путь до дома пешком. Родители отпустили своих чад поиграть во дворы, разрешая им немного пошалить, глядя, как дети задорно реагируют на первые снежинки. Город стал уютнее, светлее, даже чуточку добрее от наполнения счастливой энергией.

Набережная была пуста, деревьям уже не нужна листва, одели их легкие снега. Искрящийся от подсвеченного моста снег под ногами как-то нелепо смотрелся под тяжелыми сапогами спасательной команды. Осторожно переместившись ближе к берегу, бригада еще раз обратила внимание на большую полынью под мостом: лед еще не успел полностью затянуть широкое устье реки. Диалоги были короткими, тихими и сочувственными. Тени от моста укрывали припорошенный берег, делая не видимыми глазу следы песка и грязи. В одинокой лодке накрытые покрывалом лежали два тела.

Глава I

Тихий стук по клавиатуре – это единственное, что наполняло обычную двухкомнатную квартиру с видом на обледеневшие деревья парка. А еще тихое мурлыканье спящей на подоконнике пушистой кошки.

Было совсем раннее утро. Полу написанные предложения на бумаге отражали возраст автора и его забытое ныне пристрастие писать на бумаге, превращая мысли в строки. Перенося их уже позже под современный манер в печатную программу Word.

Однозначно это было не мастерством складывать слова в рифму, а скорее умением приручать чувства. Овладевать искусством управления эмоциями, превращая их в картины душ и отзвуки мыслей в неподдельную симфонию созвучий.

Я часто иду, иду просто вперед.

И не зная куда, и что меня ждет.

Я не знаю, как жить, где нет горизонтов.

Я туда по дороге иду из обломков.

Я не знаю людей, рядом идущих,

То догоняющих, а то отстающих.

Но я знаю, что их не простит

Единственно верный, для них суицид.

Я не знаю, зачем мне лестница к небу?!

И зачем я послан на эту планету.

Я не врал себе и не вру поныне.

Исцеление не ищу в могиле.

Я движим Светом и верен Силе!

Автор встал из-за стола с легкостью от отданных переживаний. Накопившаяся энергия слов перешла в скреплённые рифмой строки и осталась в оболочке стихотворения.

Выйдя их кухни и пройдя по квартире, не включая свет, он подошел к окну. Кошка издала сонные звуки и, нехотя поворачиваясь, встала. Прогнулась, сопровождая это действие уже более приятным мурлыканием. Она знала, что сейчас распахнутся окна и комнату наполнит свежий утренний воздух.

Все так и случилось, ветер ворвался и побежал по всем стенам и потолкам, особенно он чувствовался на полу, при этом остужая босые ноги. Вдыхая прохладу, автор вспомнил свое стихотворение, написанное еще несколько зим назад.

Стою, и хочется зимы.

И легкие прогреть морозом!

По небесам побегать босым

И ярче сделать блеск луны,

Чтоб ночь поведала нам прозой

О том, что скрыто от весны.

С бывалой легкостью прочитав незатейливые строки молодой мужчина, улыбаясь, прошел по комнате, думая уже о том, как он жил всего пару месяцев назад. И как же сильно его привычный мир начали менять происходящие события. Ему легко давались книги разных авторов и переменчивые сюжеты, хитрые детективы и миры фантастики, современные писатели и нестареющая классика. В этот момент он ясно понимал, что его книга жизни наполнилась лишь прологом. И начальные строки первой главы только начали отпечатываться на страницах его истории.